|
|
|||||
|
|
|||||
Черняк В. Д.
(Санкт-Петербург)
АГНОНИМЫ В ЛЕКСИКОНЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ КАК ИСТОЧНИК КОММУНИКАТИВНЫХ НЕУДАЧ // Русский язык сегодня. Вып. 2. Сб. статей / РАН. – М.: Азбуковник, 2003. – С. 295 – 304
Бурные изменения, характеризующие русскую речь последнего десятилетия, в наибольшей степени связаны с лексическим уровнем. Вхождение и активизация огромного числа новых заимствований, в том числе терминов, массовое проникновение в лексикон среднего носителя языка субстандартной лексики, возвращение в активное употребление лексических единиц, в течение десятилетий относимых к числу историзмов, и в то же время уход в пассив слов, обозначавших ушедшие реалии советского быта, – все эти процессы связаны с проблемой адекватного понимания.
«…На современном нам синхронном срезе единая лексическая система русского литературного языка представлена своим существенным для нужд общего и специального общения ядром (актуальной лексикой) и некоторой периферийной зоной, в которую оттесняются от центра устаревающие и устаревшие слова и через которую стремятся пройти ближе к центру новые слова, или неологизмы» (Денисов 1993: 98). Изменение и заметное сокращение круга чтения у значительной массы наших современников, вытеснение экранной культурой культуры книжной ведет к неизбежному изменению соотношения между лексическим ядром и периферией. Менее четкий характер лексических связей на периферии, возрастание количества различительных семантических признаков у лексических единиц по мере их удаления от ядра является причиной того, что многие слова или их отдельные значения оказываются непонятными или не вполне понятными современному носителю русского языка.
При общности тех процессов, которые характеризуют современную русскую речь, объем и характер лексикона являются индивидуально обусловленными и определяются многими параметрами личности (возраст, пол, образование, специальность, круг интересов, чтения, знание иностранных языков, место жительства и др.). При выдвижении на первый план личностных аспектов носитель языка «перестает быть просто медиумом, стоящим между языком и речью, и социальная природа языка приобретает конкретные очертания, будучи обусловлена активностью носителя как члена языкового социума. От носителя зависит, что именно реализуется в его речи, какие элементы языка он востребует из своего языкового опыта, имея дело с той или иной ситуацией» (Живов, Тимберлейк 1997: 5).
Внимание к речевому портрету современной языковой личности, к лексикону носителя языка представляется чрезвычайно актуальным и в социолингвистическом, и в психолингвистическом аспекте. Словарь личности – ключ к ее социальному поведению, к перспективам интеллектуального, духовного и профессионального роста.
Термин агнонимы, введенный в научный обиход в последние годы, представляется очень удачным в терминологическом плане, весьма перспективным в аспекте психо- и социолингвистики, для преподавания русского языка и культуры речи. Он удачно передает, с одной стороны, индивидуально-личностный характер незаполненных ячеек в лексиконе носителя языка, а с другой, - позволяет выявить типичные для современной языковой личности зоны агнонимической активности.
В агнонимах отражается отношение говорящего человека к своему лексикону, способ существования лексических элементов в сознании языковой личности. В.В.Морковкин и А.В.Морковкина в книге «Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем)» предлагают считать агнонимичной лексическую единицу (слово или отдельное его значение), относительно которой носитель языка может сказать: 1. совершенно не знаю, что значит слово; 2. имею представление только о том, что слово обозначает нечто, относящееся к определенной весьма широкой сфере, например,бакштов - ’что-то, связанное с морем’;3. знаю, что слово обозначает нечто, относящееся к определенному классу предметов, но не знаю, чем именуемый предмет отличается от других предметов данного класса, например, бальнеология - ’какая-то наука’; 4. знаю, что слово обозначает определенный предмет, но не знаю конкретных особенностей этого предмета, способов его использования или функционирования, например, сизоворонка - ’перелетная птица, но певчая или нет?’; 5. знаю, что обозначает слово, но не представляю, как выглядит соответствующий предмет, например, епанечка, таратайка; 6. знаю слово в связи с особенностями своего жизненного опыта и своей специальности, но предполагаю, что многие другие люди его не знают или знают недостаточно, например, менталитет, фрикативный (Морковкин, Морковкина 1997: 106).
Своеобразная программа анализа индивидуального лексикона позволяет определить лакуны в словаре личности, выявить соотношение полных и частичных агнонимов, определить зоны «коммуникативного риска», связанные с возможным непониманием коммуникантов. Примечательно, что слова, которые можно подвести под утверждение 6, выпадают из круга слов, «которые мы не знаем», однако именно в этой зоне происходит осознание языковой личностью возможности потенциальных коммуникативных неудач на лексическом уровне, необходимости лексико-семантической настройки «на волну адресата».
В системном аспекте понятие «агнонимы» соотносится с пассивным словарным составом, непосредственно связано с периферийными пластами лексики. Так, конечные ветви лексических множеств, которые представлены в «Русском семантическом словаре» под ред. Н.Ю.Шведовой, содержат значительное число лексических единиц (историзмы, архаизмы, экзотизмы, областная и специальная лексика), агнонимичных для многих носителей языка. Так, в группе названий учащихся по типу учебного заведения, по специальной подготовке представлены слова бурсак, гимназист, институтка, кадет, кантонист, классик, курсант, курсистка, лицеист, нахимовец, паж, пансионер, пэтэушник, рабфаковец, реалист, ремесленник, семинарист, студиец, суворовец, школьник, школяр, юнга, юнкер. Очевидно, что даже в этой актуальной сфере, наряду с общеизвестными словами, представлены лексические единицы, полностью или частично агнонимичные для многих носителей языка (ср.: бурсак – «в России в 18 - I-ой половине 19 в. учащийся бурсы, духовного училища»; классик – «в царской России учащийся классической гимназии, среднего учебного заведения с преподаванием древних языков»; кантонист – «в России в 1805 – 1856 гг.: солдатский сын, числящийся по военному ведомству для поступления в низшую военную образовательную школу»). Показательны по насыщенности потенциальными агнонимами следующие лексико-семантические ряды: лица по отношению к ручным, гужевым и другим неавтоматическим средствам перевозок (аробщик, ванька, велорикша, возница, возничий, возчик, извозчик, каюр, кучер, лихач, ломовик, ломовой, носильщик, обозник, обозчик, перевозчик, погонщик, рикша, ямщик); корнеплоды и клубнеплоды (батат, брюква, бурак, каротель, картофель, картошка, морковь, пастернак, петрушка, редис, редиска, редька, репа, свекловица, свёкла, сельдерей, топинамбур, турнепс); камень, его куски, обломки, окаменелые затвердения (булыжник, бут, валун, галечник, галька, глыба, голыш, гравий, дресва, камень, каменье, конгломерат, кремень, монолит, окатыш, ракушник, сталагмит, сталагнат, сталактит, хрящ, щебень).
Агнонимы, являясь заметной характеристикой индивидуального лексикона, определяют речевой портрет отдельной языковой личности, но в то же время характеризуют и речевой портрет общества.
Проблема агнонимии имеет глубокое психолингвистическое основание. Лексический уровень языковой способности человека «совпадает с индивидуальным лексиконом, со словарем “в голос” человека и является ответственным за лексико-семантические связи слов, основывающиеся на ассоциативных принципах» (Залевская 1987). Определение реальных очертаний лексикона среднего носителя языка, качественная характеристика словаря, установление соотношения активной и пассивной его частей - актуальные научные задачи, решение которых позволяет прогнозировать степень полноты восприятия различных типов текстов, успех или неуспех предстоящей коммуникации. В высшей степени актуальным становится исследование активного словаря личности, обеспечивающего ее повседневное языковое существование, полноценное восприятие текстов, как классических, так и современных.
Материалы «Русского ассоциативного словаря», ] создающего достоверный лексический портрет современной языковой личности (портрет современного студента), демонстрируют сигналы агнонимичности ряда слов-стимулов (ими являются или реакции типа «не знаю», или реакции, явно свидетельствующие об ошибочном понимании семантики и, следовательно, выявляющиеся в неадекватных лексических связях слова). Показательны например, некоторые реакции на стимулы: бостон – в холодильнике; баловник – судьбы; воскресение – выходной; гопак – что это! долгунец – жук, бомж, холодец, не знаю, не в тему, непонятно, черт те что, что-то в старые времена; кирзовый – не понял; манускрипт – не знаю, а что это? овощ, скрипит, скрипци; матрица – дуршлаг, это из геометрии, трава; моцион – еда, абрикос, лацкан, проводить, ругательств, твердый; сопромат – что-то научное; саксаул - колючий, колючка, репейник, колется, саксаул (песня), трава, удалой, это что-то из казахского (Русский ассоциативный словарь 1998).
Выделяя реакции, свидетельствующие об агнонимичности слова, Ю.Н.Караулов связывает понятие агнонимы с понятием лакунарности: «Лакунарность проявляется в отсутствии в данной индивидуальной сети ряда слов-узлов и соответствующих связей. Лакуны, таким образом, бывают двух родов – обусловленные бедностью лексикона и обусловленные недостаточным количеством и разнообразием текстов, проходивших через АВС данной индивидуальности» (Караулов 1999:126)..
Агнонимы характеризуют словарный запас личности в каждый конкретный момент ее развития. Их количество уменьшается с увеличением образовательного потенциала человека. В то же время не востребованные в течение определенного времени элементы пассивного словаря могут вообще утрачиваться языковой личностью.
Исследование агнонимов в онтогенезе – проблема новая и весьма перспективная. В работе Н.И.Берсеневой, Л.А.Дубровской и И.Г.Овчинниковой «Ассоциации детей от шести до десяти лет» представлен словарь детских ассоциаций. В числе стимулов в нем оказалось слово изысканный. На него были даны, наряду с нормативными (красивый, вкус, костюм, дом, аромат), следующие реакции, свидетельствующие о явной агнонимичности слова: друг, искать, человек, кот, мальчик, пес, найденный, карандаш, зверь, розыск, щенок, изыскание, ищет, нашел, нашла, отгадка, непонятно, потерянный, преступник, таракан (Берсенева, Дубровская, Овчинникова 1995). Очевидно, что неосвоенность большинством испытуемых слова с квазипрозрачной внутренней формой обусловлена ложными семантическими связями со словом изыскать и его синонимами отыскать и найти.
Лексикон современной усредненной языковой личности характеризуется, с одной стороны, явным расширением определенных зон (показательно, например, интенсивное обогащение массового языкового сознания экономической, компьютерной, медицинской лексикой), с другой стороны, – заметным оскудением словарного запаса, связанным, прежде всего, с количественным сокращением и качественным изменением круга чтения, с экспансией экранной культуры. Естественной и закономерной оказывается агнонимичность многих историзмов и архаизмов. В телевизионной передаче «Устами младенца» девочка-первоклассница так объясняет значение слова бурлаки: «Это такие люди, они очень богатые и на река'х они таскают деньги».
Безусловно, утрата фрагментов словаря связана и с иными причинами, с естественным обновлением реалий окружающего мира. Слова «с малой или нулевой денотативной частотностью (под денотативной частотностью понимается степень распространения самого предмета, обозначаемого данным словом» (Кузнецов 1986: 101) формируют зоны естественой агнонимичности. Языковое чутье, общая культура личности должны предостеречь ее от возможных коммуникативных неудач. Чрезвычайно важной задачей языкового образования является при этом формирование лексикографической культуры, поскольку только словарь может задать точные «координаты» слова, обеспечивающие его адекватное использование в речи.
Обращение к агнонимам является важным стимулом языковой рефлексии над собственным словарным запасом. Лонгитюдный эксперимент, предусматривавший обследование словарного запаса студентов-филологов 1 курса Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена, проводился на протяжении 1994 - 1998 гг. Студентам предлагалось проанализировать по две страницы «Толкового словаря русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой, распределив слова по следующим группам: «знаю и употребляю», «знаю, но не употребляю», «не знаю, но могу догадаться о значении слова», «совсем не знаю значения слова». Эксперимент, в котором в общей сложности участвовало более 800 человек, свидетельствует о том, что многим из них неизвестны значения ряда слов, встречающихся в текстах разных типов. Это прежде всего архаизмы и историзмы (вериги, венценосный, царедворец, мракобес, тиун и пр.), заимствования разной функциональной прикрепленности (ариозо, антиномия, анонсировать апокриф, гяур, лапидарный, латифундист, неофит, плутократия, фанаберия и пр.), слова, обозначающие реалии народного быта, традиционной трудовой деятельности, отражающие мир русской природы (буланый, бурт, большак, бондарный, бороновать, бортник, бредень, казан, ледник, нереститься, повойник, светец, табанить и пр.). Очевидно, что представленные слова входят в разные зоны агнонимической активности. Изменение соотношения единиц активного и пассивного словаря, перемещение агнонимов в ряд семантически освоенных лексических единиц является первостепенной задачей в процессе формирования компетентной языковой личности.
Понятие агнонимии оказывается чрезвычайно важным и при обращении к языку повседневности. Большую тревогу вызывает речевая бедность, которая выражается «в эксплуатации незначительного числа сверхчастотных слов, появление которых в текстах легко предсказуемо. А что предсказуемо, то не информативно. Напротив, слова малочастотные больше привлекают внимание, вызывают больше интереса и чаще всего конкретизируют детали сообщения» (Комлев 1997). Неспособность найти адекватные языковые средства для необходимой детализации различных компонентов ситуации – весьма характерная особенность речевого поведения современной языковой личности.
Лакуны в лексиконе современной молодежи являются существенным препятствием при получении образования и представляют собой проблему большой социальной значимости, поскольку незнание слов адресатом, отсутствие обязательной общности лексиконов, необходимой для успешной коммуникации, снимает эффективность речевого воздействия, ведет к неадекватному речевому поведению. В число агнонимов нередко попадают научные термины, специальная лексика, агнонимичны для носителей языка многие инновации, активно эксплуатируемые средствами массовой информации.
Большое число слов-агнонимов относится к заимствованной лексике. Пристрастие к заимствованиям, являющееся одной из отличительных черт «полуобразованного владения языком, соединенного с плохим владением мыслью и логикой» (Апресян 1992), часто соединяется в современной речи с непониманием заимствований при восприятии и квазизнанием - при порождении. Известно, что чем менее определенными оказываются представления о денотативной закрепленности слова, тем больше вероятность появления ненормативных словосочетаний.
Психологи утверждают, что линия упреждающего синтеза проявляется в выполнении лингвистических обязательств: « человек, произнося одно слово, уже как бы берет на себя определенные "обязательства" по высказыванию других. Другими словами, последующие слова упреждающе синтезированы уже в момент произнесения человеком каждого предыдущего слова» (Зимняя 1978: 117). Однако несформированность связей или устойчивость ложных ассоциаций по тому же механизму упреждающего синтеза влечет за собой ошибочные высказывания и - как следствие - коммуникативные неудачи.
Эксперимент, проведенный среди студентов педагогического колледжа (137 человек в возрасте 17-25 лет), показал, что достаточно частотные, постоянно воспроизводимые в средствах массовой информации заимствования для многих студентов являются агнонимичными. Так, значение слова деградация точно понимает 51% опрошенных студентов, реанимация – 44%, консенсус – 37%, тенденциозность – 20,4%, менталитет – 28,5%, кулуары – 16,%, консилиум – 21,2%, толерантность – 10,9 %, кворум – 7,3%. Во многих случаях наблюдается приблизительное знание, когда усваиваются лишь некоторые компоненты значения или семантической структуры многозначного слова.
Приведем примеры объяснений предъявленной лексики, свидетельствующие о ее агнонимичности:
консилиум – съезд депутатов; научное собрание; содружество, объединение людей с целью решения какой-либо проблемы; встреча важных лиц по какому-либо вопросу; ученый совет; собрание;
консенсус – собрание государственных лиц; конечный результат переговоров; несогласованность, несошедшиеся точки зрения; обсуждение вопроса по определенной теме; оказия, нечто неожиданное; собрание с обсуждением; принятие закона или обсуждение его;
кулуары – темные углы, где передают секретную информацию; споры людей; приемные комнаты; покои; очень ограниченное количество людей (кулуары власти); споры; что-то, связанное с дворцом; место, имеющее историческую значимость; место для интимных встреч;
кворум – отсутствие согласия у договаривающихся сторон; запрет; прения в Гос. Думе – принять кворум; съезд;
тенденциозность – система взглядов, терминов, тенденций; определенная наклонность; определенная особенность течения явлений; совпадение мнений в обществе; признаки, свойственные одному предмету; стремление к тенденциям; вариантность; запутанность, определенная тезисность, порядок происходящих событий, стабильность, постоянное увеличение или уменьшение;
реанимация – способ восстановления сердцебиения; госпитализация; срочная госпитализация; поддержание жизнедеятельности; переходное состояние; экстренная доставка больного в больницу; скорая помощь с крайними приемами помощи;
менталитет – богатство словарного запаса каждого человека; словарный запас человека; умственные способности; правительственный термин; определенный слой общества; гены; уровень развития, стиль правления; договор, соглашение; перемирие, нейтралитет; сохранение нейтральности по отношению к кому-л.; независимость.
Помимо заимствований, высокой степенью агнонимичности отличаются и лексические единицы, обозначающие реалии традиционного быта. Слова эти низкочастотны, однако нередко встречаются в русской классической литературе. Приведем примеры семантизации таких слов студентами: бондарь – какой-то человек; сапожник; человек при дворе; дворник; бандероли разносит; псарня – хлев; место, где живут овцы; стая собак; будка; конура; свора; елей – вид растения; сладкий напиток; в церкви жидкость, вино; мед; аромат;пасека – поле; пастбище; линия вырубки.
При попытках определить лексические связи периферийной лексики видимая прозрачность внутренней формы, словообразовательной структуры слова часто является причиной неадекватной семантизации. Так, слово борзописец связывается со словами чиновник, стенографист, секретарь, машинистка, с одной стороны, и со словами негодяй, доносчик - с другой. Слово лихоимец на основе буквального понимания внутренней формы связывается со словами страдалец, пострадавший, разоренный, неудачник, растяпа.
Функционирование агнонимичной лексики связано с активизацией «зон риска» в лексиконе языковой личности, с увеличением семантической неопределенности в воспринимаемых и продуцируемых текстах. При продуцировании текста неизвестная лексика, естественно, не используется, включение же в речевое произведение квазиизвестных слов создает достаточно распространенный тип лексических ошибок.
Несформированность адекватных лексико-семантических связей, речевая небрежность, отсутствие ответственности за произнесенное или написанное слово, к сожалению, очень часто наблюдаются в средствах массовой информации – как в устной, так и в письменной речи. Приведем некоторые примеры:
Находившийся во время инаугурации ресторана «Планета Голливуд» в Париже американский супермускул Стивен Сигал не погнушался заказать через Буржуа себе юную девочку (Моск. комсомолец. 31.12.98);
Китайцы решили сделать центральной фигурой новогоднего праздника не Санта-Клауса, а свою любимую Великую стену. Всю ночь она будет подсвечиваться иллюминацией, фейрверками и лазерами со спутников (Супертелескоп. 1999. № 23).
Объединяет всех все та же номенклатурная страсть по кормушке. Вот они их стараниями и процветают взамен цивильных правил конкуренции, бизнеса (Невское время. 19.03.94).
Их семнадцать героев только что закончившегося чемпионата. Среди них и ветераны всех четырех первенств, и дебютанты мирового кворума (Советский спорт. 19.04.93).
Очевидно, что несформированность лексико-семантических связей в обиходной речи мешает выполнению лингвистических обязательств и ведет к многочисленным коммуникативным неудачам как при продуцировании, так и при восприятии речи, небрежное же использование агнонимичной лексики в средствах массовой информации способствует формированию устойчивого рефлекса «речевой вседозволенности».
ЛИТЕРАТУРА